Сад вокруг школы. Несколько скамеек. Парочка увитых диким виноградом беседок в глубине, между деревьев и кустов. Аллейки, посыпанные гравием. Сад довольно запущен, только возле главного входа в школу наведен порядок, разбиты клумбы с цветами, кусты аккуратно подстрижены. Все прочее, что скрывается от глаз посетителей, предоставлено само себе. Несколько статуй неизвестно чего - их почти сплошь увивает дикий виноград, только кое-где проглядывают неопознаваемые детали - позеленели от времени. В миниатюрный фонтанчик кто-то когда-то в шутку запустил аквариумных рыбок, но, как ни удивительно, они прижились и адаптировались к среде, посему в солнечные дни целый выводок рыбешек поблескивал разноцветными боками. Неподалеку, в беседке с прохудившейся крышей обитала школьная кошка, которую прикармливали в столовой. Иногда, развлечения ради, она взбиралась на бортик фонтана и устраивала себе рыбалку, впрочем, редко заканчивающуюся успешно - лень настигала незадачливого рыболова раньше. Ее малочисленный - в три котенка - выводок был не менее ленив, и питаться предпочитал тоже чем бог, в смысле, сердобольные работники кухни пошлют. Впрочем, если примерные черная зеленоглазая Пушинка и пепельный голубоглазый Лорд (прозванные так поварами и посудомойками за невероятную просто пушистость первой и истинно аристократическую степенность второго) довольствовались тем, что приносили им из кухни, остальное время предпочитая играть рядом с беседкой, то рыжий, с черными подпалинами на голове и хвосте, пепельными кончиками ушек и пятнами по бокам, и белоснежными "носочками" желтоглазый Чертенок (прозванный так все теми же поварами за хулиганский характер и склонность к разным проделкам, а подчас даже дракам с забредшими случайно на "его территорию" чужаками) не боялся самостоятельно отправляться на поиски приключений, возвращаясь иногда то с порванным ухом, то с покусанным хвостом, а то и с перебитой лапой, что не мешало ему несколько дней спустя вновь исчезать в неизвестном направлении. Люди качали головой, бормотали: "Туда ему и дорога", но по возвращении малолетнего разбойника дружно радовались и бросались откармливать его всякими вкусностями... Чуть поодаль, возле самой каменной стены, кое-где разрушенной неумолимым временем, в зарослях сирени и дикого шиповника обитало Нечто. Ни рыбки, видевшие Нечто, когда то приходило к фонтану попить, ни кошка, ни, тем более, котята, взиравшие в это время на Нечто с высоты беседки, ни залетные птички, предпочитавшие побыстрее удирать, чтобы не угодить в лапы рыжему хулигану классифицировать это Нечто не могли - то ли познаний было маловато, то ли Нечто действительно было нетипичным существом для этого мира. Впрочем, столь философскими вопросами жители сада не задавалась - Нечто, с тех пор, как поселилось в саду, вреда еще никому не принесло, а потому его признали добропорядочным соседом и обращать внимание на него практически перестали. Если же не сворачивать в этот угол сада, а пройти по поросшей травой, давно нехоженой тропинке дальше, то можно было увидеть развалины древнего, перетерпевшего немало изменений храма. Школа в свое время переболела и синтоизмом, и христианством, и даже несколько лет - правда, очень уж давно, - мусульманством. Примерно в восьмидесятых годах 20 века в Школу пришла демократия, ученикам позволено было исповедовать любую религию, и даже не исповедовать никакой, а о храме вскоре позабыли. Впрочем, не все можно было назвать развалинами. Обвалилась только более новая часть здания. Старые каменные стены могли простоять еще не один век (при условии, конечно, что вездесущие разрушители-люди не вспомнят о них). Где-то между кустами сирени, ставшими приютом для Нечта, и Храмом, в каменной стене была калитка. Каменная, больше похожая на тайный ход, открывавшаяся нажатием на определенный камень в кладке стены, скрытая от посторонних глаз поросшим везде виноградом, сливавшаяся со стеной, раньше она часто использовалась учениками для того, чтобы незаметно сбежать из Школы в поисках развлечений. Но с тех пор, как старое крыло общежития было закрыто, а ученики перебрались в новое, поближе к главным воротам, калитка оказалась заброшена, как и весь сад. Хотя, внимательный наблюдатель заметил бы, что механизм ничуть не заржавел и был вполне пригоден к использованию. Та часть сада, что находилась поближе к стенам Школы, казалась более ухоженной, хотя тоже "радовала" глаз своей запущенностью. Давно нехоженые дорожки поросли травой, кусты и деревья качали на ветру лохматыми, давно нестриженными макушками, беседки и скамейки были покрыты пылью и увиты виноградом и плющом, заявлявшими свои права на этот кусочек живой природы в каменных джунглях большого города.
-Да, без споров люди окончательно замирают в своих взглядах и не ищут путь к их совершенствованию. А так всегда есть пища для размышления, а разум не голоден и не начинает травить самого себя бессмысленным бредом. Дальше Фау немного удивленно прослушал речь Сецуны о высоком будущем, он давненько уже и не фантазировал, и не мечтал, проблемы в школе окружили его серой цепью. Если раньше, возвращаясь домой он всегда придумывал себе яркое и интересное будущее, различные безумные мечты, то потом он больше размышлял над проблемами. Тогда становилось страшно, казалось, что он уже стареет. Однако новая обстановка сама подталкивала к грезам наяву. А я достаточно смел? Вот бы уж никогда не подумал, это как-то вроде ну не про меня. А ведь если будешь все время смотреть за горизонт, никогда не увидишь, что происходит около тебя. -А что вы подразумеваете под словом величие? Быть лучше остальных? Или быть сильнее? Или иметь более яркую и влияющую на жизнь других судьбу? Играть по другим масштабам? Не знаю, разве мне это надо? Фауст все глядел на небо, облака меняли свой узор, изредка появлялось небольшое окошко, в которое подглядывало солнце, словно следя за людьми на земле и весело им подмигивало. Слава? Вот это вообще слово из моего мира... Ещё бы сказал, что я стану национальным героем, победив огромную кучу злодеев и спасу единственную дочь директора школы или ещё что-то в этом духе. А если у директора нет дочери? Черт, тогда весь план пойдет насмарку, ужас?! Что же теперь делать? Ну вот... -Да, я полностью согласен, я обожаю осень. Я тоже может сегодня вечером немного займусь творчеством, напишу небольшой рассказик, если бы вышла луна, было бы отлично. А у вас можно выходить в сад ближе к полуночи? А то вдруг есть строгий режим, а я тут пойду со своими творческими стремлениями снова сюда. Фау весело и немножко шуточно поглядел на сенсея, глядя, как тот тоже отдыхает сейчас от всего.
- О, величие, Фауст, да о нём можно болтать сколько угодно и что угодно! – Сецуна с некоторым азартом посмотрел в глаза парня, затем сорвал тонкую травинку и приложил к губам. – Хм, вы говорите о превосходстве, силе, влияние или власти, не знаю уж, милый мой, нужно ли это вам или нет, но вы всё же не останавливайтесь, пораскладывайте это слово ещё и ещё, капните поглубже, может, найдете некий оттенок, который придётся именно вам по вкусу. Мейо покусывал стебелёк травинки. Надо бы было набрать Мичиру и поинтересоваться, отправил ли он телефон и вещи Сиону, а потом позвонить и самому мальчику, просто узнать, как он там, ушёл ли с холодного воздуха и не обидел ли его кто… Впрочем, лучше узнать было бы, не покалечил ли он там кого. Сецуна едва сдержался от очередного порыва смеха. Нда, дорогой, ещё немного с твоими нервами – и смех без причины будет нормой в твоей жизни… Пальцы с силой прижались к губам, удерживая их от дурацкой улыбки. - Простите, Фауст-кун, сегодня полдня я дёргаюсь, полдня тешу свои необоснованные страхи и полдня смеюсь без причины. Наверное, в своей старости надо перебраться в деревню, развести коз или овец, у меня будет крохотный домик, потонувший в зелени, кусочек голубого неба и ни одного нервного срыва. Сецуна вновь улыбнулся. Слово «старость» для него равнялась с «так нескоро», что Мейо веселился всякий раз, когда примерял к себе это слово. Однако из уст других оно его зачастую оскорбляло. А потом вновь веселило… - Фауст-кун, право, в этой школе можно всё и всем, главное знать, где и когда. – Губы мужчины не смогли скрыть белую полоску зубов. – Выходите, конечно, главное не попадитесь на глаза коменданта или сенсеев. Кстати, Фауст, не поделитесь, что именно вы пишете, да по ночам, да при луне? Сецуна мягко посмотрел на мальчика, затем снова поднял лицо к небу, зажал между зубами травинку и рот наполнился кислинкой.
-Ну ладно, время у меня на раздумья уж наверняка есть, так что ещё подумаем над этим. Фау задорно посмотрел на сенсея, когда тот начал травоядный процесс поедания травинки. Бедный сенсей, видимо опять дома плохо поел, может из-за Сиона, теперь уже траву неосознанно жует. Фауст часто допускал всякие безумные мысли, так что было безумно смешно наблюдать за Мейо. Но тут Сецуна как будто заразился мыслями Фауста и сам непроизвольно засмеялся, паренек тут же отреагировал, покраснев и с силой замахав хвостом, который уже давненько не подавал никаких признаков жизни, как собственно и ушки. -Ничего, говорят же, что смех увеличивает срок жизни, определенные гормоны, вырабатывающиеся из определенных центров головного мозга видимо благотворно сказываются на организме, потому, если вы не нанесете вред окружающим своим беспричинным смехом, то все будет хорошо. Так неужели вы тоже мечтаете о спокойной жизни? Вот вы себя самого и поймали, Мейо-сенсей. Фау уже прямо лучился радужной улыбкой. Но тут сенсей задал вопрос про его творчество., тогда паренек немного нахмурился. -Ну, как вам сказать, знаете, сенсей, у меня очень много разных чувств накапливается, я часто не знаю, как найти им выход, потому что не хочу никого обидеть, или причинить боль, или сделать какую-то глупость. Но эти чувства есть во мне и мне надо как-то воплощать их, потому я и пишу рассказы, рассказы про одиночество, про ревность, про предательство, про гнев, про неразделенную любовь. Рассказы фантастические со взгляда на быт, но чувства я пытаюсь описать как можно реальнее и глубже, только самые чистые чувства, не лживые, не гнилые, но настоящие и искренние. А вы, сенсей, про что вы рисуете, о чем вы думаете, когда создаете очередной рисунок? Фау заинтересованно поднял ушки, приготовясь внимательно слушать.
Сецуна рассмеялся. - Фауст-кун, решили подловить меня? – Сецуна с задором посмотрел на искрившееся лицо мальчика. – Нет, дорогой мой, позвольте мне поломать ваши планы. Я, возможно, только что и делаю с этим понятием, "покой" – так это мечтаю. – Мейо постучал травинкой себе по кончику носа, затем ухмыльнулся и прибавил: - Кстати, Фауст, вы допускаете мысль, что пасти овец и коз пустяшное дело? О, как вы жестоко заблуждаетесь! Представьте себе следующее: тридцать чудесных чёрных овечек, десяток белоснежных коз, ну и для порядка одна-две штуки барашка. С утра надо гнать это прелестнее стадо на зелёное пастбище, не спускать с них глаз, ведь, ей-богу, эти звери только и ожидают свой момент шмыгнуть, разбежаться и растеряться… так вот, далее, к вечеру их надо собрать всех вместе и вести назад в загон, прибавьте сюда то, что им периодически нужно прочесывать шерсть, доить-кормить и убирать. Ужас, мой дорогой, вот уж где точно «покой нам только сниться». Мужчина удивлённо приподнял брови на смеющегося парнишку, затем сам невольно расплылся в улыбке. Ему было легко и просто, пушистый Фауст наверняка испытывал нечто подобное… Когда мальчик заговорил о своём творчестве, Мейо задумчиво поджал губы, вслушиваясь в его слова. Да, это было похоже на Фауста, на сколько Сецуна мог судить о нём по своим впечатлением за третий-четвёртый день… Сенсей положил руку на его плечо и мягко произнёс: - Право, зачем вы боитесь совершить что-нибудь глупое? Разве это стыдно? Мужчина покачал головой. При последующих словах, он, задумчиво подставив руку под голову и чуть сведя брови, неторопливо отвечал: - Я рисую разное, и всё больше по настроению. Иногда, к примеру как сейчас, я чувствую в себе такую лёгкость, меня наполняет почти «классический» романтизм, в таких случаях я могу создать по истине глубокую вещь, иногда ограничиваюсь шутливыми рисунками, но и то, и то приносит мне удовлетворения. – Сецуна задумчиво кивнул. – Когда я рисую – я думаю над результатом, порой над теми, кого я рисую… Вообщем, это своеобразные процессы для «поразмышлять», для «выразить чувства» и для «приятно провести время». Мейо снова взял в рот травинку и беззаботно спросил, пряча улыбку: - Не покажете ли вы мне свою комнату, Фауст-кун? Интересно, знаете ли. Любопытство гложет.
-Но все равно мечтаете? - Хитро спросил Фауст. - Вы говорите про пасение, а разве сейчас вы не именно этим занимаетесь, пусть и в чуть-чуть другой форме? Так что кто знает, может у вас уже есть многое из того, что вы хотите, просто приглядитесь поближе к тому, что у вас в руках. У Фауста всегда получалось контактировать со взрослыми, трудности скорее составляло его общение с ровесниками. Со взрослыми можно было найти интересные темы для разговоров, от них чаще всего не приходилось ожидать какого-то оскорбительного и безумного поступка, с ними было интересно, легко и просто, если будешь играть по их правилам, которые они укоренили навечно в своей жизни. -Глупое? А зачем совершать глупое, если ты твердо отдаешь себе отчет в том, что это можно назвать глупостью? А если мне и вправду будет стыдно, почему это не может быть именно так? Глупости легко совершать, когда ты ничего не подозреваешь, однако в противном случае меня всегда начинало угнетать мое супер-эго. Совесть, объединившаяся с разумом, - это страшная вещь, она может замучить, вывести нервную систему из строя и подарить много ярких и незабываемых дней, когда у вас не кошки, тигры будут на душе скрести. Я сам это слишком хорошо знаю... Первая двойка - весь день как черное пятно. Потом понял, что это не самая большая глупость, хотя моя лень уже проявила себя. Потом когда я принес огорчение своей маме. Эгоизм. "Ты чудовище!" А разве эгоисты не имеют права на счастье, разве они всегда должны маяться своим несовершенством, почему другие так не делают? И наконец, первое предательство, когда я прекрасно знал, как все произойдет, какой урон мне это принесет, но я совершил эту глупость, которую ни прощу не себе, ни ему. Что написано пером, того не вырубишь топором, тот стих всегда будет напоминать мне об этом. А люди, чем они отличаются от зверей, когда поддаются стадному инстинкту? Ненавижу. На какой-то отрезок времени глаза парня вновь вспыхнули, но быстро потухли, найдя мягкую,успокаивающую улыбку сенсея. -Да, творчество многое в себе объединяет, оно может принести нам и счастье, и умиротворение, и гармонию с природой, с самими собой, может ответить наши вопросы, а самое главное, обрадовать других. Что, комнату? Хм, а меня гложет любопытство насчет того, что бы вы так хотели там обнаружить. Кстати, завтра я хотел бы провести новоселье, все-таки приятный традиции, не переходящие в стереотипы, соблюдать хорошо и весело. Я надеюсь, что вы не откажитесь, а так же можно вас попросить передать Сиону мое приглашение, так как я к сожалению не записал его мобильный телефон.
- Что мечты? – Сецуна взмахнул рукой, откидывая искусанную травинку. - Мечты – это мечты! Для меня они почти ничто, Фауст-кун, так, потеха для не совсем здорового воображения… «К тому, что у вас в руках». Что у меня руках… что в руках… что же у меня в руках? Сецуна как-то на минуту отрешенно смотрел на свои туфли, затем облизнул губы и снова расслабленно откинул голову назад. Моргнул и выдохнул. Ничего у меня нет. Ерунда. - Фауст-кун, я же не говорю вам, что надо совершать глупости, я говорю – что не надо бояться их совершать. Их совершает любой человек, разница в том, как этому относится. Я себе прощаю свои некоторые, маленькие недоразумения, в конце концов, человек грешен и я не исключение. Сецуна ухмыльнулся, затем зевнул, прикрыв рот ладонью, и расплылся в довольной улыбке чешского кота. Да, такой вот он благодетель, прощает всех – налево, направо, по диагонали, через одного, себя прощает в первую очередь. На нынешней недели открывает свою фирму – «Прощательная компания Интернэшнл», первым десяти клиентам скидка, остальным подарки-сувениры в виде шариковых ручек… Мейо не выдержал и прыснул. - А… Фауст-кун… право, простите мне моё недостойное поведение, знаете, это то ли нервы, то ли Венера во втором доме. Нда… - Сецуна сделал пару глубоких вдохов, выровнял дыхание и изгнал остатки беспричинного смеха. - И чтобы я хотел там увидеть? – Мужчина выгнул бровь, сдерживая весёлый смешок. Господи, ученик твой всё же, а приличия выветрились… Тэк-с, Мейо, придётся вечером отпаиваться ромашкой. – У вас есть нечто? Что вы там припрятали до лучших времён? Может зверя чудного? Кстати, Фауст, мне тут любопытно стало… Вы верите в сверхъестественное? Ну, что чёрная кошка – к несчастьям, зелёные человечки давно в контакте с Россией или, к примеру, мыши-мутанты собираются поработить Землю? Ах, постойте! – Сецуна замер, затем поднялся, подумал, подцепил парня под локоть и потащил к входу в школу. – По пути поведаете. Что касается Сиона – он будет завтра со мной на вашем чудесном празднике жизни, мой милый. А теперь – рассказывайте.
Хару решительно тащила Рыжего по дорожкам, пока они не забрели куда-то очень в глубь и даль. Девушка отпустила руку своей Жертвы и почти упала на засыпанную листьями скамейку. Перекинула волосы на грудь и принялась рассеянно перебирать длинные пряди: - Не знаю я ничего... Просто мне бы сейчас взобраться на Токийскую телебашню, совершить подвиги Геракла и спасти сотню-другую людей, как Супермен из комикса, а мне говорят - не делай этого, не делай того... и вообще ничего не делай... А я, - она пристально посмотрела на Шики и вздохнула, - ничего и не хочу... кроме тебя... - отвернувшись, подняла глаза на ясное небо и быстро бегущие по нему облака. - но и этого мне сейчас нельзя...
Шики присел рядом, хотел что-то сказать, но вместо этого только шмыгнул носом. Он откровенно тупил, никак не мог понять, что Хару имеет ввиду. Супермены, Гераклы... Чего ее разбирает, вот мне, например, тихо посидеть хочется. Шики тоже задрал голову, стал следить за белыми кусками ваты, которые неслись сегодня по небу с завидной скоростью, но ничего занятного в этом не было. Облака и облака... Шики зевнул. Ага, тихо посидеть или даже поспать. Черт, ну конечно! Шики подскочил, будто его оса укусило за то место, где раньше хвост болтался. - Хару... Ну это оттого, что в тебе сейчас силы много. Ээ... я наверно переборщил тогда, - Шики замялся, поскреб затылок, будто от этого мысли могли стройненько выстроиться, - ага. А сам теперь такой слааабенький... Прикинь? Круто как! Можешь меня скрутить на счёт раз. Пользуйся случаем. Я весь -твой. Рыжий подмигнул и стал театрально заваливаться на Хару. Конечно, он сообразил, чего она имела ввиду, когда говорила, что хочет его. Его в тот момент даже в жар бросило. Но раз он не мог ответить делом, ни как парень, ни как Жертва (вот гадский сенсей, все предусмотрел!), приходилось валять дурака.
Хару хмуро, но всё таки улыбнулась и подхватила Шики. Пару раз встряхнула для приличия, а потом немного отстранилась, чтобы он мог улечься к ней на колени. Подождала, пока парень удобнее утраивался... и неожиданно, глядя на то, как рыжая шевелюра рассыпается по ногам, и, ощущая лёгкую щекотку от густых прохладных прядей, девушка неожиданно почувствовала, как раздражение покидает напряжённое тело, уступая место лёгкой усталости и грусти... - Знаешь, Рыжий... Вот, что я подумала вдруг... У меня был парень... Раньше... И мне было хорошо с ним... Но всегда чего-то не хватало... Заботы... Поддержки... Тепла... Доверия... И очень-очень этого хотелось... Понимаешь? Потому что ведь это мой парень... - она вздохнула и зарылась пальцами в рыжие жёсткие волосы. - И ты - мой! Совсем. Ты принадлежишь мне, и был предназначен для меня. Ты - то, чего мне так не хватало, пока я была одна... А сейчас, - она снова подняла глаза на скользящие по небу облака и почувствовала, как откуда-то изнутри поднимаются слёзы обиды. - А сейчас у меня как будто отняли что-то... Очень важное и нужное... То, без чего почти нельзя прожить... Мне больно и обидно, понимаешь, Рыжий? Я, наверно, жуткая собственница... но я не могу по-другому... Мне нужно всё... А он, - Хару кивнула в сторону здания школы, - как будто точно знает, где больнее всего... Это, наверно, залог успеха, когда борешься с собой... Но мне кажется... - она опустила голову и посмотрела на свою Жертву, который задумчиво покусывал кончик длинной прядки синих волос, - что это - бесчеловечно...
Шики перекатывал во рту синюю прядку, потом вытащил ее и намотал на палец, сколько смог, чтобы Хару не было больно. Но теперь она голову не могла поднять и смотрела ему прямо в глаза. Шики улыбнулся. Она такая.. врослая. Старше тебя, олух. И думает совсем не о том. Поднял руку и обнял ее за шею, но притягивать ниже не стал, а просто гладил ее затылок, и ниже, прямо под волосами. У нее там пушок коротенький рос. Надо же. Он даже немного удивился. Но про свою Хару он еще много не знал. Как и того, что она может бояться... одиночества? - Знаешь, ты мне казалась такой самостоятельной... Взрослой... Живешь одна... Делаешь что хочешь.. Не то что я, домашний мальчик. - Шики махнул свободной рукой, - я иногда думаю, какой нас бес двоих попутал? Неловко засмеялся, пытаясь скрыть тревогу. А вдруг и правда, бес? Случайная нелепость какая-нибудь? Но такие мысли нельзя было в голове держать. Нечестно и неправильно. Он вдруг понял, что и правда... У Хару повсему выходит, никого кроме него больше и нет. Вот он что? Может к брату прибежать, маме поплакаться или отцу нажаловаться... Шики никогда не задумывался, а что бы он стал делать, если бы был один? Умер бы. Ага, сдохнул от тоски... А она... Стиснул кулак, подтянулся, выпрямляясь, и прижался к ее ключице, лбом. Прямо под губами и под тканью неровно билось ее сердце. - Не случайность... И никогда я так не скажу. Помнишь, ты говорила, что обещать того, что не можешь исполнить- глупо? - Он почуствовал, как Хару молчаливо кивнула, и ее волосы заскользили по его щеке, - Ты была не права. Надо обещать... И каждый день говорить.. И верить... И тогда так и случится, понимаешь? Слова.. они не просто так нам даны.. И мысли... Ну вот... Кому я про слова говорю? Бойцу? Он опять тихо засмеялся, спустил руку на ее талию, сжал, но теперь не волосы, а ткань. - Ты не плачь, хорошо? Я ведь еще бестолковый... И многого понять не могу. Но стараться буду. А Аяме... - Шики вздохнул, как ни силился он сейчас влезть в шкуру Хару, но своего сенсея все равно считал правым, - он... чокнутый немного. И жестокий. Но что плохого в том, чтобы узнать друг друга получше? Как простым людям? Вдруг однажды такое случится, что у нас только это и останется? Понимание? Ведь это тоже Связь, только без Силы... Знаешь, это труднее конечно.. Но, наверно и сильнее тоже...
- А я и не плачу. - Хару фыркнула и взъерошила волосы у Шики на макушке. - Очень мне надо! Ты что же думаешь, если я девчонка, то постоянно распускаю сопли и ною о своих проблемах? Не фига! Я не такая! - засмеялась, распутала свои волосы с пальца парня и привела его в вертикальное положение. - Понимание - эт аффигенно хорошо, ага. Только мне вот почему-то кажется, что, если убрать все эти штуки со Связью и Силой, то мы получаемся такие непохожие. Вот скажи, ты бы захотел, чтобы я стала твоей девушкой? Ну, просто так. Простой девушкой - чтобы там ходить со мной в кино, гулять по выходным или после школы, целоваться в тёмном подъезде или отрываться в постели, когда родителей нет дома? - она говорила с улыбкой, но говорила серьёзно и заинтересованно. И смотрела прямо, даже чуть дерзко. - Хотел бы, Рыжий?
Ну что за хня? Конечно, хотел бы! Шики уже почти выпалил это вслух, но в самый последний момент задумался. И вовсе не хня.. А ведь Хару дело спросила... Шики выбрался из складок платья, с явной неохотой. Но оторваться от девчоночьего тепла и сладкого запаха было не так сложно, как начать скрипеть мозгами. Шики вздохнул и нахмурился. Конечно, все случилось так бустро. Там, в кабинете Тайдо-сенсея, он просто бесился от безделья и избытка собственной Силы и просто решил поиграть. А? Круто же подцепить свободного Бойца за нефиг делать... Все и правда получилось так легко... А потом - отражающий бокс и стремительная радуга.. И боль...боль...боль... Соленые слезы на щеках... чужие... Шики машинально повел пальцем по щеке, словно та слезинка оставила там свой след. И снова баловство- там, на пруду. Окольцованные запястья и свет общего имени. Всё вот так быстро, просто, играючи. Думал ли он хоть минуту? Про Хару как...как.. подружку или свою девушку? Что он вкладывает в это томительное и сладкое слово "моя"? Все его чувства, желания утешить, уберечь, защитить... Есть ли в них хоть что-то обычное, человеческое? А не просто забота о своем... оружии... Шики сгорбился, и опустил голову, рисуя носком кроссовки в пили какие-то волны и закорючки. Хару ждала. Она даже дыхание затаила. Вот и говори теперь правду. Ты же сам просил... - Нет, - даже не сказал, а как-то сдавленно крякнул, закашлялся, и продолжил уже внятнее, - нет, Хару. Я бы может и хотел бы... Ну или мог бы сказать, что хочу... Но девушку наверно любить надо, да? Как-то по-другому? Вроде как пишут- дыхание спирает и сердце в пятки бухается... И еще она тебе везде видется, снится... - Рыжий вздохнул, - А я к тебе что-то другое чуствую... Знаешь, - он вдруг вскинул глаза и схватил ее за руки, с силой сжал и заговорил горячо-горячо, будто боялся, что она его перебьет и его решимость улетучится, - Я ведь никогда не любил.. И не знаю с чем сравнивать... Но ведь любовь разная бывает, правда? Может, мне и не надо любви этой, как в книгах и фильмах... Может вот это- и есть моё?
Хару облегчённо засмеялась: - Рыжий, ты ещё такой дитё! Я даже не знаю, как ты стал безухим... Потому что, по всем видимым и невидимым приметам, ты должен был лишиться их - она подняла глаза, как будто что-то подсчитывая, - лет так через девяносто... не меньше. - Девушка притянула Шики к себе и легонько поцеловала. - Ты дуралей, Рыжий... Но тебе это очень подходит! Она игриво толкнула его в бок, и заявила весомо и значимо: - Ок, я так и знала, что ты меня совсем не любишь... - она деланно вздохнула и опустила голову. А потом подняла и глянула в лицо Шики прищуренными глазами. - Но если вдруг... Я даже думать об этом не хочу, но всё таки если вдруг ты надумаешь завести себе девицу на стороне... Угадай, что я с вами сделаю? Сначал с ней, а потом с тобой? - приподняла бровь и широко улыбнулась.
Шики облегченно рассмеялся и сгреб Хару в охапку, потряс со всей дури, так что у нее зубы застучали. - Ну ты и засранка! Я уже в тоску-печаль рухнул по самые...ммм... уши? Так значит, никаких девчонок на стороне, и все? Хару оскалилась, показав ровные белые зубки, Шики тут же отпустил ее, подняв руки в миротворческом жесте - типа "да ладно. ладно, я же шучу". Налетел ветерок, растрепав шикин хайер и шурнул в лицо синие харучьи пряди. Рыжий поежился и глянул на девчонку- та сидела как ни в чем ни бывало, сверкая голыми коленками и даже пупырями не покрылась. Не мерзнет что ли? Круто. А чего она еще умеет? Шики поскреб и без того уже встрепанный затылок, припоминая. Готовит вроде так себе, зато на мотобайке рассекает. И в машинах ковыряться умеет. Мда... - Хару, а давай-ка мы дислокацию сменим. Душевные разговоры и все такое, это конечно пипец как круто, и даже в жар бросает иногда, но на улице-то градус реально понизился... А?
- Да без проблем... нам ж теперь что на улице, что дома: никакого тебе интима, никакого уединения! Так что валяй, мой горный тигр, веди меня в нашу комнату в самом центре человеческих джунглей, - она картинно вздохнула и подала ему руку... громко заорав в следующее мгновение, потому что "горный тигр" нагло подхватил свою добычу поперёк талии и, перекинув через плечо, резво потащил к общежитию. Хару, Шики Комната Шики и Хару
>>>Комната Фауста Танаки Видимо на дворе уже стояла ночь, Фау даже не успел уследить, куда убежало время. Настроение было никакое, в голову лез всякий безнадежный бред о собственной ненужности, о том, что живет он только для себя, и что с таким бы успехом нет почти никакой разницы, тут он или нет. Все теряло смысл, как будто краски вокруг смывали каким-то растворителем. Побродив по округе, Фауст нашел для себя хорошее местечко, которое освещалось фонарем, но в то же время свет не бил в глаза, и тем более со скамейки, которую парень занял, открывался чудесный вид на заброшенный фонтан. Вокруг постепенно сгущалась тьма, но Фауста она совсем не тревожила, скорее беспокоила пустота в душе. Разведя краски, он начал делать наброски, даже не задумываясь сначала, что он рисует, лишь потом он удивленно наблюдал, что из под его рук выходила вполне человеческая фигура. Это было даже немного удивительно, все-таки раньше он специализировался на абстракции, реальные вещи у него выходили плохо. Но где-то часа через три на листе бумаги красовался высокий мужчина с темными волосами и зелеными глазами, как у Фауста. Да, может он выглядел именно так... Но я ни разу его не видел, не осталось ни одной фотографии с ним... Зачем я живу здесь... мне очень сложно понять... Чтобы завершить тот же цикл, что и другие: учеба, работа, пенсия, смерть... как это глупо и пошло... Может я и нашел себя, да, нашел, я уже не хочу бежать от себя, как это было раньше, но я не знаю, чего... или кого я теперь ищу... может догадываюсь, но... Все это так безрассудно... Фау прижал портрет к груди, только он был рядом с ним, единственный... Сецуна - чужой человек, Фау никогда не понимал его... Кацуми - тоже странный, многое из его поведения насторожило Фауста... Фуджимия вообще исчез, как будто его и не было... все были далекими, лишь этот портрет хранил какую-то частичку тепла. Паренек уткнулся носом в колени и беззвучно заплакал. Когда-то он пообещал себе, что никогда не будет плакать, как и большинство мальчишек в его возрасте, но потом появилось маленькое уточнение, что он не должен плакать от физической боли, но не от душевной. Для первой всегда можно найти лекарство, другой же можно страдать вечно.
Отправлено: 30.10.07 23:31. Заголовок: По прошествии и ещё ..
По прошествии и ещё некоторого времени уже начало светать, небо окрасилось в светлые, мягкие и теплые тона. Надо было собираться обратно, попробовать уснуть, что не представлялось легким, нервы были на взводе, не давая Фаусту успокоится. Сложив все вещи в сумку, бережно прижав рисунок к себе, Фау медленно зашагал по направлению к общежитию, заглядывая за каждый поворот, но нигде не было ни души. >>> Комната Фауста Танаки
Кен глубоко вдохнул прохладный влажный воздух. По земле стелился туман, несмотря на то, что было отнюдь не раннее утро. А сад был похож на что-то древнее и заброшенное, таким только детей пугать. Парень хмыкнул и достал сигарету. Его шаги нарушали какую-то особенную тишину этого места. Нет, ну в самом деле. Как будто сейчас 6 часов утра! Осталось только вампиру откуда-нибудь выскочить, вот потеха будет. Хотя для вампиров уже поздно…. Значит оборотню! Нет, для них тоже поздновато…
Аянами заметил Кена ещё издали. Нырнул в кусты, стремясь подкрасться к мальчишке незаметно, но хвост, чей пушистый конец возвышался над ветками, выдавал его. Подобравшись к Кенте поближе, ушастый на мгновение замер, оценивая свою позицию. Он находился примерно в двух метрах позади Бойца, по правую сторону. Аи сделал ещё пару шагов до границы, где спасительные кусты заканчивались и начиналась открытая площадка перед стеной. Там и стоял Кен. Аянами прижал хвост, чтоб не мешался, и резко выпрыгнул.
Отправлено: 04.11.07 22:08. Заголовок: Кен все еще прибывал..
Кен все еще пребывал в размышлениях, кто же может выпрыгнуть в такой тишине и в такой туман, но днем. Из районов кустов послышался легкий шорох, парень стоял к ним спиной. Его достали в развороте и со всего маху припечатали к ограде спиной. Дух из него вышибло напрочь, так же как и воздух. - Ёёёёёёёкарный бабай…, - просипел он, согнувшись. Рядом с ним стоял довольный Аянами, помахивая хвостом и блестя разноцветными глазами. - Не вижу причин для радости, - хмуро проговорил Кента, отдышавшись, потирая сквозь две футболку и майку грудную клетку. – Я думал и правда какая зверюга меня оприходовать решила, это ж надо так меня приложить… Недокуренная сигарета благополучно потерялась, что не прибавило Кену радости. - Ладно уж, пошли уже, а то еще кто выскочит, была охота быть убитым во цвете лет по непонятным причинам.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума